солнце роняет лучи на плитку,время летит назад,
я открываю ногой калитку и выбегаю в сад.
бабушка будет опять ругаться, это, конечно, зря -
мне через месяц уже двенадцать,пятого сентября.
старую песню птенцы заводят, воздух согрет и свеж.
незамедлительно здесь проходит в сердце любой мятеж,
здесь ни один аромат не лишний - мирная благодать.
я забираюсь на ветку вишни и начинаю ждать.
где-то проходит минут пятнадцать, может быть даже час.
лишь бы усталости не поддаться и не уйти сейчас!
вот тяжело затряслась калитка, начали лаять псы -
это пришел, наконец, Никитка, он же соседский сын.
в этом году он поедет в город и перейдет в восьмой,
носит Никитка высокий ворот с серенькой бахромой.
любить читать он про океаны и про девятый вал,
будет, наверное, капитаном, (это он сам сказал).
я от него научилась в речке раков и рыб ловить,
делать из воска смешные свечки и по собачьи плыть,
я научилась на двухколесном ездить совсем без рук.
речь не идет ни о чем серьезном, просто Никитка - друг.

пальцем вожу по окну трамвая.снова не ловит сеть.
тесты, экзамены, курсовая - только бы все успеть.
память - обрывки от фотопленок. кружится голова,
я ведь давно уже не ребенок - осенью двадцать два.
что же со мною, дурехой, стало? время летит вперед.
бабушка снова ворчит устало: "девочка, слезы - лед".
дома на полке - кусочек рая - новый букет цветов -
это подарок Никитки с края, где его порт Азов.
нынче Никитка в порту на службе. надо же, все сбылось.
только вот в нашей нелепой дружбе, видимо, не срослось.
он присылает цветы и сласти, мол, говорит, люблю,
а для меня вот такие страсти будто равны нулю.
он и умен, и хорош собою, словом, прекрасный принц:
взгляд так и манит голубизною из-под его ресниц.
безукоризненный, скажем прямо, вышел бы он супруг,
но повторяю опять упрямо: "это ведь просто друг".
так и живу, недоумевая, в призрачной пелене.
пальцем вожу по окну трамвая. счастлива? да,вполне.

кто бы подумал,что счастье рухнет тысячи дней спустя?
муж одиноко сидит на кухне,пуговку теребя.
мы с ним женаты уже лет двадцать, ужин варю для нас,
честно пытаясь не разрыдаться, соли кладу на глаз.
дача,уборка,семья,карьера - самый обычный быт,
а за душой ни любви,ни веры,даже и не болит.
воздух пропитан моей простудой,дымом от сигарет,
бабушка больше ругать не будет - бабушки больше нет.
жизнь состоит из одной печали, все повернуть бы вспять,
мне именины вчера справляли,стукнуло сорок пять.
было шампанское по стандарту, крики,толпа гостей.
пили,смеялись,играли в карты, ждали благих вестей.
Писем из детства приходит много,детство - счастливый срок.
розовощёко и тонконого щурится между строк.
но от Никитки не видно писем - есть у него семья,
самоуверен и независим,взрослые сыновья.
я почему-то скучаю даже и иногда во снах
вижу сорочку из трикотажа с воротом нараспах,
вижу неистовый вечер летний,речку и треск костра,
мальчик пятнадцати-с-чем-то-летний смотрит в мои глаза.
но от таких сновидений нежных будит меня сынок -
край одеяла чуть-чуть небрежно сбросил с ребячих ног.

что-то во сне он опять бормочет,плачу от чувств избытка.
просто люблю его больше прочих.Кстати,зовут Никитка.

© Вербицкая Евгения

---

Она кружит голову, как наркотик,
она легендарнее, чем женьшень.
Она проникает в тебя, как дротик
в любезно подставленную мишень.
Смеясь, обнимает всего словами -
нежнее, теплее и крепче рук.
И ты, не подумав, что будет с вами,
доверчиво слушаешь каждый звук.
Изысканным ядом плеснет по нервам -
и кровь разжижается, как вода:
ты был у нее далеко не первым -
и не был единственным никогда.

Ты замкнут на ней, ты идешь по кругу,
и стал уязвимее и слабей.
А если попросишь совет у друга-
то тот усмехнется в ответ: "Убей
и выкорчуй с корнем свою заразу!
Зачем тебе эта сплошная ложь?.."
Кивнешь, что-то скажешь - пустую фразу...
...Ну как половину себя убьешь?!

Алина Марк

---

и когда она засыпает в его руках он боится пошевелиться
и нежность его выходит за берега и грозит пролиться
на башенки возведённые из песка затопить бойницы
которые он годами клепал строгал чтоб с тоски не спиться
он отчётливо помнит как глубока на вид безобидная эта водица
хлебнёшь и тут же растут рога не река а козье копытце
иван останется в дураках не лебедь красна девица
он думает как ни была бы редка эта упрямая птица
не стоит она моего мирка уютной моей теплицы

от него осталось так мало он больше не хочет собой делиться

он смотрит как падает мокрый снег за окнами в жёлто-рыжем
фонарном свете сходясь тесней становятся неподвижны
дома он думает о весне она так спокойно дышит
он завтра скажет что так честней что хочет оставить нишу
в груди пустой что не ждал гостей что он не герой из книжек
мы сами творцы своих новостей и получатели мы же
да утро вечера мудреней вот стали б ещё потише
соседи в мышиной своей возне двумя этажами выше
а может просто остаться с ней попробовать вместе выжить

и тогда она вздрагивает во сне и прижимается ближе


Ирина Парусникова

---

Ты ему обещала, что будешь сниться, голос дрожал немного из микрофона; эта весна не смела тогда случиться, лампочкой заискрилась из-под плафона, крикнула хрипло подраненной гордой птицей, рухнула в море – как будто шагнув с балкона.

И стала чуть ближе – теплом дивана, наброшенным полушубком тебе на плечи – весна, вся сожжённая, как саванна...
Ну, что же ты, девочка, плачешь в ванной? Ужели ты думаешь – станет легче?

Прошло больше времени, чем полгода – зима, Рождества расписной калачик; а быть бессердечной – такая мода, а быть бессердечной – быть сильной, значит.
Ну, что же ты, девочка, в ванной плачешь? Ужель не по нраву тебе свобода?
Чтобы никто не слышал, включаешь воду.

Конечно, ты помнишь, как ветер в тебе резвился, ветвился и злился на тех, кто кроме. Ужели ты думала – память тебя не тронет?
Ты сильно его любила, он снова снился
и грел тебя, как снежинку, в своих ладонях.

А что будет дальше? Ты выйдешь когда-то замуж, он женится на какой-нибудь Маше, Зине.
Но он тебя любит – и ты это знаешь.
Вы знаете оба.
И это
невыносимо.

---

Спите с теми, кто снится. Целуйте, закрыв глаза.
Почаще меняйте лица, страницы и адреса.

По лестнице - прямо в Небо. Под песни колоколов, насвистывая нелепо, пиная болиголов,
отстукивая по вене, вселенную волоча, отталкивая ступени из желтого кирпича -
несите на небо звёзды. Танцуйте на берегу.
Бросайте дома и гнёзда, потерянную серьгу, утраченную невинность, почти завершённый стих...

Спите. С теми. Кто снится.

Вы сами - один из них.

(с) Андрей Кузнецов

---

Ты должен быть неуязвим, чтобы остаться жив. Ты должен быть неистребим, чтоб не отдать своё. Ты должен всем, к ногам чужим долги свои сложив - но только будучи ничьим, ты сможешь быть вдвоём.

Вдвоём, втроём, вдесятером, да хоть одним полком - не важен полк, а важен ты, и бездна позади. И хоть сосед с пустым ведром, хоть Бог с большим мешком придут к тебе из темноты - спокойно к ним иди.

И коли Бог - подай вина, а ли сосед - воды. И поклонись своей строкой, гордыней не греша. Но не спеши, допив до дна, бежать сшибать плоды: туда бы да, но ты такой, что ходишь не спеша.

Иметь в запасе сотни лет полезно наперёд. Иметь в запасе сотни строк - кредит игры любой. И если гость всего сосед - он встанет и уйдёт. А если он и правда Бог, он посидит с тобой.

И должен быть неуязвим ты, чтоб остаться жив. И должен быть неистребим, чтоб не отдать своё. Ты должен всем, к ногам чужим долги свои сложив - но только будучи ничьим, ты сможешь быть вдвоём.


Виктория Райхер

---

А казалось: кончена жизнь, все, уже тридцать лет, и ничто не ёкнет, не встретится, не случится и не сбудется больше загаданного, ан нет: был запрос в астрал, - получай ответ, - и едва ли важно, что тебе тридцать.

Ну, и что, что умная, битая, сердце - ледком, не цепляют взгляды, руки и даже имя, что шептала прежде от других и себя тайком: был любимым, стал будто бы незнаком, - и заплат немеряно на сквозные.

В чем душа ещё: на дыре дыра, решето, говорят, дуршлаг и тот поцелее будет. - Но вот так внезапно кому-то ты - самое то, удивляться лишь успевай потом, - неужели слепы настолько люди?

И вот эти тридцать лет, которые двадцать пять, из которых, Господи, ничто мне уже не важно: лишь себя понять, его не любить, принять, - эти тридцать с легкостью ввысь меня - оригамной птичкой, листом бумажным.

(Валентина Шевлягина)

---

Такие мы с тобой взрослые, что это порой смешно. -
Растерянные, забывшие, что может все быть иначе.
Скелеты на антресолях, воспоминаний мешок, -
анамнез, что не дай Боже.
Но много ли это значит,
когда я тебя целую, боясь приоткрыть глаза,
подавшись вперед, вжимаюсь, плевав на косые взгляды.
Когда за секунду знаю, что хочешь ты мне сказать,
когда и просить не нужно, чтоб был ты все время рядом.

Такие мы осторожные, внимательные - до слез,
до детского изумления, что так вот еще бывает:
"ты важен мне", "ты нужна мне", - произносить всерьез,
и благодарить всечасно, что это случилось с нами. -
Вот это вот наваждение, как будто семнадцать лет
обоим, как будто снова с тобою живем мы вечно.
Как будто на целом свете таких сумасшедших нет,
таких невозможно близких, счастливых таких, беспечных

---

у неё в голове не метель, а зима с ураганами,
а в вишневых губах её прячутся глупостей тысячи.
и она для него – невозможная, чУдная, странная,
но никак её образ в сознанье своем он не выключит.

И порою ночами уставший, измученный мыслями,
он до боли в глазах изучает её фотографии.
а она излагает себя и эмоции письменно,
где-то варит борщи, оттирает замызганный кафель. И

он наивно считает, что сможет со всем этим справиться,
что она – как и многие – вспыхнет и скоро забудется.
а она по ночам гонит мысли о нем, забывается
и улыбку свою дарит фильмам Эмира Кустурицы.

и встречая её, он старается, держит дистанцию,
убеждает себя в несерьезности всей ситуации.
а она едет с ним до не ненужной ей, в принципе, станции,
чтобы лишь для него пару лишних минут улыбаться…

© Анастасия Чернова

---

смотришь на фото, думая: всё и н а ч е…
кто по кому однажды из нас заплачет?
кто к кому первый из нас доберется в ложе?

не вопрошая, «а можем ли?»
(да, мы можем…)

кто же из нас рискнёт с головой, с разбега,
в омут, где есть любовь. и вино, и нега.
кто из нас первый не выдержит и вёрнется?

(если мы порознь, то нет
ни дождя, ни солнца…)

кто из нас первый приедет к кому под вечер?
будет божиться, что руки родные лечат,
будет надеяться, «я-то и есть тот лекарь».

(я убежала бы,
где, покажи, аптека?)

кто по кому скучает, не спит ночами?
кто из нас первый предложит другому чая?
кто позвонит и скажет: вернись, пойми же

(нет никого). не будет, чем ты

мне ближе.

Виктория Миловидова

---

..Работа, сплетни, магазин, прайс-лист, подарки, деньги, мало, аванс, кредиты, мандарин, уймись, родной, я так устала, игрушки, ёлка, мишура, оливки, курица, мартини, и где ты шлялся до утра, корпоратив, причёска, мини. Похмелье, Господи, прости, ну что ж так гадко после бала, в причёске воск и конфетти, уймись, родной, я так устала. Тележка, список, чёрт возьми, забыли снова взять корицу, в двенадцать - гости, ну пойми - не дам тебе опохмелиться, халатик, тряпка, пылесос, салаты, овощи, жаркое, кто там явился - Дед Мороз? Не смей с ним пить... ну, что такое! Салфетки, свечи, этикет, достань хрусталь, не тот, а выше, и кот не будет "китикет", он так нажрался, что не дышит. Причёска, платье, завяжи, колготки, туфельки, помада... Ну всё, порядок и ажур, но вот гостей уже не надо... Бокалы, тосты, президент, куранты, холод, фейерверки, хлопок, улыбочку, момент, ты знаешь, новый муж у Верки, танцуем, в койки детвору, и что-то водки в доме мало...
Кровать. Всё кружится. Умру.
Уймись, родной. Я так устала!

М.Хамзина

---

к косяку прислонившись, с усилием разувается
после долгой ходьбы по промозглым пустым дворам
но достаточно ласкова, чтобы не видел разницы
между той, что сегодня, и той, что была вчера

да и есть ли оно, это спрятанное различие? -
не торчит в рукаве, не оттягивает карман
не вплетается в речь ни ругательствами ни притчами
разве только озноб....но оправдывает зима

и пока на лице ни намёка на (со)страдание
дотянуться и ощупью выключить верхний свет
как себя самого возлюби, ради бога, дальнего
если к ближнему чувств подходящих в заводе нет

....ты ведь не отличая - где истинное, где ложное
просто пальцы целуешь исступленно в темноте
а моё ощущение долбаной безнадёжности -
это просто такая реакция на метель.

(с) Циркулярная Пила

---

А где я? Я дома, в коме, зиме и яме.
Мурлыкаю в ванной медленно Only you,
Пишу себе планы, тут же на них плюю;
А кожа сидит на креме как на клею
И, если не мазать, сходит с тебя слоями.

А он где? Никто не знает; по веществу ведь
Он ветер; за гранью; без вести; вне игры.
Пусть солнце бесстыдно лижет ему вихры,
Пусть он устает от женщин и от жары, -
Его, по большому счету, не существует.

Ведь, собственно, проходимцы тем и бесценны.
Он снится мне между часом и десятью;
Хохочет с биллбордов; лезет ко мне в статью.
Таджики – как саундтрек к моему нытью –
В соседней квартире гулко ломают стены.

Такая болезнь хоть раз, но бывает с каждым:
Я думала: я забыла сказать о важном,
Я вывернусь, я сбегу, полечу в багажном,
Туда же, все с той же бирочкой на руке.
Я думала: я ворвусь и скажу: porque?!..

Но Отче грустит над очередью к реке,
В которую никого не пускает дважды.

Вера Полозкова

---

Он холодный, он такой холодный -
На его ресницах снег не тает.
У природы нет плохой погоды,
Но его природа непростая.

То ли я ему совсем чужая,
То ли отключили батареи -
Я с ним постоянно простужаюсь
И потом недели две болею.

Людям очень нужно с кем-то греться…
Все уже себе понаходили.
Только у него другое сердце -
Маленькое сердце-холодильник.

Холодильник - славное местечко,
Чтоб хранить любовь, надежду, веру,
Но, когда его подносишь к печке,
Сильно уменьшается в размерах.

Я и он по-разному ранимы.
Близость не подходит для далёких -
И когда он всё-таки обнимет,
Я умру от воспаленья легких.

Сола Монова

---

А можно, я буду хорошей и нежной:
Без грубых движений, без резких батманов,
Смеяться над вечным всё реже и реже,
Не думать о свинге и марихуане…

Смотреть на детей в странных комбинезонах,
С тележкой бродить в супермаркете долго,
Любить равномерно четыре сезона,
Постель расстилать не по принципу долга.

А можно, я вычищу память, как сумку,
Где множество мусора там за подкладкой,
И прошлые комиксы – чьи-то рисунки
Безжалостно вырву из общей тетрадки.

А можно, я снова, как будто впервые,
Сто раз ошибусь, зарекусь… мне же часто
Так хочется верить, что люди живые,
А не из пластмассы, а не из пластмассы…

Сола Монова

---

В ее пряничном доме танцует дождь
Что обычно и вовсе не удивительно.
Променяв старый рубль на медный грош
Раз в неделю, она не звонит родителям.
И фарфоровый слоник, и частый пульс
И тяжелое ватное одеяло,
И ее надсадная псевдо грусть
И романчик, который вчера читала,
и мужчина к которому не нежна,
и другой, которого с ней не будет.
И ночная, удушливая волна
сероватых слез, отчужденных судеб.
И морщины две первых, до тридцати,
и вчерашний нелепый вояж по пьяни.
В ее пряничном доме цветам цвести
И совсем не хочется верить маме-
Ампутируя нежность дышать в висок,
Это очень мило... Родить не хочешь?
Тридцать пять, дорогая критичный срок.
А останутся те, кто похуже прочих.
Что ты смотришь, ссутулившись? Грудь вперед.
Наконец, пора заарканить мужа.
Ты влюбилась? Отвалится и пройдет
потому что "Этот" тебе не нужен.
В ее пряничном доме на кухне свет.
А у мойки только она и чашка.
И пустая пачка без сигарет
и льняная вышитая рубашка.
И морщины две первых, до тридцати.
И вчерашний нелепый вояж по пьяни.
И опять неуслышанное "прости"
Абонент недоступен. И будет занят.
Надежда Киракосова (Djillan)

---

Не зови её замуж, она уже там была…
И на память об этом в шкафу сохранилось платье.
А теперь, с головой погружаясь в свои дела,
Ей не хочется больше другим раскрывать объятья.

Не зови её замуж… Ей чужд романтичный бред,
Как и тем, кто ночами считает свои потери.
Просто будь её другом, спасай от тоски и бед,
Без претензий к тому, что она разучилась верить.

Не зови её замуж… А нежно коснись лица,
Расскажи ей, что грусть – безобидный ожог крапивой….
Счастье - это не штамп, не шлифованный блеск кольца.
Не зови её замуж, а сделай её счастливой.

© Любовь Козырь

---

Помнишь, мы встретились. Был ноябрь.
Город послушно менял резину.
Ты мне сказал, что не любишь зиму,
В принципе, как и я.

Брал меня за руку, вел в трактир,
Вместо того, чтобы спать и бегать.
Ты мне сказал, что не будет снега,
Если мы захотим.

Пили вино. Целовались зло.
[Как перепуганные волчата].
Я незнакомым писала в чатах:
«Как же мне повезло!»

Дворники вымели все дворы,
Город стирал об асфальт резину,
Метеослужбы просили зиму!
Вежливо [до поры].

Дальше - неясно. Вино, постель,
Черные простыни – шелк и хлопок.
Мир разорвался на сотни хлопьев,
И началась метель.

Столбик термометра взял "зеро",
Села зарядка на телефоне
Снег совершал на твоем балконе
Зимний переворот.

Пальцы ломило от нежности,
Столбик термометра падал в бездну.
Я повторяла:"Зима исчезнет,
Если мы захотим."

Снег разлетался как серпантин,
Город стоял в сумасшедших пробках...
Я повторяла, но как-то робко:
"Если мы захотим..."

Город к утру поменялся весь.
Кто-то забыл поменять резину.
Ты мне писал, что не любишь зиму
Редко по СМС.

Помнишь, мы встретились. Был ноябрь,
Было в трактире полно народу.
Ты не сумел обмануть природу…

В принципе, как и я.

Сола Монова

---

когда ты вот так вот молчишь, я хочу кричать,
под красный сигнал светофора встречать колёса
и рвать своё сердце в клочья - ему скучать
почти до износа.

когда ты вот так вот смотришь глаза в глаза,
ломаешь своим спокойствием мою веру.
я помню ты очень просил, только я не смогла
любить тебя в меру.

когда ты вот так вот уходишь и у двери,
обняв, вытираешь слёзы мои рукою,
я вдруг понимаю - у нашей с тобой любви
не всё ... с головою.

Только Твоя Девочка

---

Багаж в чемоданы - и в путь, на затерянный остров. Построю бунгало, достану любимые диски... И буду свободной, без вечных дорог, перекрестков, навязанных близких без права уйти по английски, без жутких сенсаций, без грусти, без внешнего мира. Спасибо, довольно - обратных билетов не нужно. Всех этих допросов и сплетен мне, знаете, вдоволь хватило. А дружба на острове - так и останется дружбой.

Я буду писать вам - и вы мне о жизни пишите, и пусть через строчку сбивается смысл с непривычки - я через бумагу почувствую теплые руки и ваши улыбки - сквозь эти смешные кавычки.

И если однажды случится, что будет непросто ему разобраться в безумном течении жизни - друзья, обещайте ему показать этот остров. Конечно, я знаю, что путь этот - вовсе не ближний, что можно и проще - до бара и виски за стойкой, с больной головой на работу - и вновь все с начала. Но это не выход - всего лишь забыться, и только...

Скажите ему, что я встречу его у причала.

Анна Кулик