23:57


Вот так бывает - на девятый год, мне кажется, что мы едва знакомы.

И улица не та, и дом не тот, и это хуже, чем когда нет дома.
И ничего здесь не произошло, никто не предавал, не прыгал с крыши.
Но что-то золотое утекло песком сквозь пальцы. Ты меня не слышишь.
И мне тебя так хочется понять, но, кажется, ты говоришь по-птичьи.
А говорят, нет дыма без огня... Хотя мне это тоже безразлично.

Куда мне дальше? С кем поговорить, к кому приехать вечером с вещами?
И так бывает. Странно уходить. Но кажется, вот это все - прощание.


23:37

Мы с тобою оба прекрасно знаем,
Проще в воду со скалистого края,
Проще в клетку с тиграми или львами,
Эта храбрость дается без лишних сил.

А совсем другое - упасть в ладони,
И стоять на улице той с тобою,
Задохнувшись глупой хмельной весною,
И не попросить
Чтобы отпустил.

23:34

Так иногда, не накатывает, а с головой накрывает:
Сахарной пеной, морскою водой, воздухом Барселоны.
Чтобы взлететь.. Надо встать близко к самому краю.
Чтобы любить... Надо переписать законы.

23:32

Мне восемь лет, я сижу в деревне,
На кухне солнечно. Пироги.
Я мало знаю, я сразу — верю,
Шепчу Ла Молю: скорей, беги.
Сама с утра заплетаю косы
(Бог не дал бабушке дочерей),
С деревьев падают абрикосы
Со стуком, катятся по земле.
Назавтра в город, там шумный рынок,
Сосед с фамилией Червенчук,
Все шутит, как я за Кольку выйду,
И все смеются, а я молчу.
Я мало знаю, но Колька — старый,
Он кончил школу уже давно.
А мой герой должен быть с гитарой,
И чтоб, желательно, гугенот.

Мне восемнадцать, всё сложно. Очень.
Герой — предатель и жизнь — не та.
В метро рыдаю, и каждой ночью
Пишу ему (вряд ли он читал).
Сажусь на поезд, и воздух Крыма
И правда лечит любой недуг.
Учусь, по-новой, как быть любимой,
Как верить людям, смотрю вокруг.
Я мало знаю, но это — море,
Солёный мыс, бесконечность звезд,
Такое счастье, что мне не больно,
Я засыпаю уже без слез.
Я просыпаюсь, я здесь — другая,
Вода морская, возьми с собой.
Смеюсь, с разбега в волну ныряю,
И долго слышу во сне прибой.

Мне двадцать восемь. Я мало знаю.
Казалось, вырастешь — и поймёшь,
Но только сколько не вырастаю,
Умней не делаюсь ни на грош.
Не получается разобраться,
Листаю новости, сна всё нет.
Ла Моль знакомится с Коконнасом.
И чайки с плачем летят в рассвет.

23:31

Домашние девочки думают, может стоило лет в шестнадцать сбежать в Казань?
Домашние мальчики думают: как её догнать, да за что же ты, господи, мною её наказал,
Ведь жила себе, никого не трогала, в шаре своем хрустальном, в башне без дна над бездной,
Вышивала, спала спокойно тысячи лет, а теперь бежит куда-то одна посреди кромешного леса.

Ведьма тоже была когда-то русалочкой, Василиса премудрая вырастает в бабу Ягу.
Переходим на тренерскую, давай, я уверена, я смогу.
Не бывает гарантий, что замок твой не обрушится с дивным звоном серебряным, от неверного движения рукава.
Покатилось яблочко, на дворе дрова, а тебе - не расти трава.

По волнам моей памяти, здравствуй, девятый вал, проходи.
Накрывает, сбивает с ног, заливает водою горько-солёной дыру в груди.
Я лежу на песчаном дне, и смотрю сквозь воду и годы на солнечные лучи.
Догоняет, берет в ладони, не отпускает.
Стучит. Стучит. Стучит.

23:28

A потом она говорит ему так: я сильная как мужчина, я со всем разберусь сама.
И стучит кулачком в его грудь, приговаривая: точка! точка!
Ты же сам все знаешь, я шлюха, а не жена. Я кукушка, змея, ехидна, ведьмина дочка.

И ложится к нему на ручки, как эльфийка в ореховую скорлупку
А он несет ее через беды и годы, сминая все на своем пути.
Она иногда просыпается, порывается встать, уйти.
Но он сглаживает все углы и любую истерику обращает в шутку.

Но когда ей захочется, она выпрыгнет, как чертик из сувенирного коробка. Приклеит покрепче бороду и наделает дел и войн.
И снова придет - искать убежище на его руках. Он будет баюкать и приговаривать: я с тобой.

И даже не важно, какие инициалы вышиты на ее платке.
Елизавета, Мария, Софья или там Хатшепсут.
Слабость важнее огня и меча в руке. Ты попроси. Сильные - донесут

20:11

ты — моя вся,
слышишь,
от пряди волос до пят,
ты сквозь мысль вьешься ленточкой, топью, вязью.
я хотел бы спать, пока твои песни спят
под водою этой, илистым дном распят,
быть твоим шипом, крестом, поволокой, язвой.

задохнуться в
разлуке длиною в жизнь,
помнить голос твой, плутая, сбиваясь с курса,
не суметь простить,
и простить,

и грешить, грешить,
чтобы снова сердце твоё к моему пришить,
и сходить с ума
и гореть,
и гореть от пульса.

и в ином значении времени воскресать,
и хвалиться себе, когда похвалиться нечем.
никогда не вернуться назад,
и бежать, кромсать

знать, что я конечен.

совершённая кем-то связь совершенных нас
осквернённая миром выбора.
что и проку:
я могу сочинить тебя, верить так, как в Спас,

и держать вне Бога.

мы сильней,
мы больше чувства из плоских слов,
ты моя награда, боль моя, кома, лира.

мы прощаемся,
нам просто не повезло,

мы прощаемся себе же самим назло

я смогу
себя в тебе завязать узлом,
я смогу
тебя в себе завязать узлом

и любить вне мира.

(с) Саша Кит

21:43

она ходит по пляжу, чтоб слушать волны,
залезает на скалы и смотрит вниз...
она самый прекрасный и самый вольный
человек, заменяющий летний бриз.

она ищет частички себя по странам
и частички от стран на душе хранит.
и, возможно, кому-то все это странно,
но ее путешествия, как магнит...

она дико танцует под шепот ветра-
для нее это самый приятный звук.
в ней живет бесконечно большая вера
в то, что люди не созданы для разлук.

она яркой улыбкой рассвет встречает
и закат провожает в недолгий путь.
ее сердце похоже на стаю чаек,
что готова на небо всегда порхнуть.

вот она засыпает под горным станом-
для нее это лучше любых квартир...
и, возможно, кому-то все это странно,
но она открывает мне целый мир.

(с) Недоциник

21:41

мне пятнадцать. лето. влюблен? конечно! я иду по улицам без огней. в животе почти килограмм черешни, надо мной – испуганный воробей. под ногами листья, сухие листья, в рюкзаке – стихи [или первый стих?]. я еще не вырос ни в скандалиста, ни в поэта. и даже люблю других.

за плечами школа, впереди – надежды, не читал ни Ницше, ни Гришковца. я одет безвкусно, моя одежда совершенно дикого образца [тут тебе ни конверсов или парки, красно-белой шапки и рукавиц]. мне пятнадцать. я собираю марки.
я неловко сложен и бледнолиц.

мне пятнадцать. я незнаком с тобою. и, наверно, это громадный плюс. я дружу с удачей и головою, но в тебя влюблюсь.

всё равно влюблюсь.

будет осень. минус шестнадцать где-то. мне уже [о Боже!] все двадцать два.
и в три раза меньше здоровых клеток и больнее – сердце и голова. я теперь умнее. но некрасивей. да, неловко сложен и бледнолиц. я пишу стихи о весне в России и боюсь коснуться твоих ресниц. и скатиться пальцем по острым скулам.

я стихи умею.
теперь.
и всё.
_____________

мне пятнадцать. лето. урок прогулян.
но я счастлив, черти.
и без нее!

(c) Джек Абатуров

23:30

Так было…
Рука, что холодную руку греет.
Круги вокруг парка, не в силах уйти домой.
Букет из последних студенческих трех копеек,
А после пешочком полгорода вдоль мостовой…

Длинны были волосы и коротки тревоги,
Худыми – колени, и острыми – иглы вьюг.
В походе за место, за нишу – шагали в ногу
И грели ладони о чашечку с «I love you»…

Но руку пустив, как поймать ее в водовороте,
Мешающем карты и блики, как горстку монет…
Молюсь, как иконе, я рамке со свадебным фото
И двум непокорным, которых давно уже нет…

А что мне просить?
Слишком зыбко, тревожно в мире,
Где вера и верность – почти что уже атавизм…
В руке твоей сердце мое, от резца – в пунктире,
Молю: не предай! Не предай его!
Не раздави!..

Юлия Холод

22:25

Февраль на краю.Теперь говорят стихи.Коты распеваются. Нервы на грани сбоя.
Ты знаешь, я обожаю, когда нас двое. Когда в коридоре кроссовки и каблуки
на лаковых туфлях вплотную друг к другу так, как будто бы мы стоим беспредельно рядом,
как ровные, строгие в чётком ряду солдаты, и даже сердца отбивают синхронный такт.
Я очень люблю не слышать,что я несу, как пальцы дрожат, поднеся к сигарете спички.
Я очень люблю замечать за собой привычку вплетаться в твой голос, как ленту плетут в косу.
Я очень люблю не смотреть на часы, когда сегодня суббота и можно не торопиться
Глотать "до свиданья" как острые злые спицы, как острые злые спицы тоску глотать.
Февраль на краю.Ведома к тебе весной - так пьяных ведут подмышки к ближайшей лавке.
Ты знаешь, вот если б к любви выдавали справки, я точно была бы самой из всех больной...




© Copyright: Кесслер Оксана

22:03

взял меня тонкую, тусклую.
наполнил теплом внутри.
когда говорю, что я к тебе чувствую -
умножай все слова на три.

© Люля Буряковская

22:01

Позвони ему, если хочешь, да расскажи,
Как устала от зим, как в лопатках саднят ножи,
Как горит от нервозности где-то в районе желудка,
Как на мамин звонок ты снова бросаешь трубку,
Как молчишь, когда на тесте неизменно одна полоска,
Как колени все синие, оттого что на улице скользко,
Как ты просыпаешься в пять, хотя еще не пришла пора,
Как по три кружки кофе выпиваешь с утра,
Как ты больше не плачешь – в глазах не осталось слез,
Как ты ходишь по барам – пожалуйста, один кальвадос.
Как ты на работе завариваешь чай с горькой мятой,
Как он на все твои сообщения отвечает: «понятно».
Как ты веришь и ждешь, и шепчешь десятки молитв,
Как он пишет ближе к полуночи:
Лен, никаких перспектив.

(Ленточка Зайцева)

21:51

а в глазах у него рассекают закат стрижи, горизонт весь, оплавленный солнцем, сочится в воду.
раскалённое небо стекает на поле ржи и вздыхает земля, ведь предчуствует непогоду.
он берет меня за руку, гладит мою ладонь. посмотри, говорит, как июль зародился в тучах.
я смотрю ему в душу и вижу один огонь, ненарочно прищурившись, будто на всякий случай.
он целует меня - по ключицам и резко вниз, хоть боится случайно обжечься о бледность
кожи.
я пьянею. и после встаю на крутой карниз, лишь бы только не слышать шаги у себя в прихожей.
он уходит на час, а мучаюсь много лет. бью фарфор и топчу его шпилькой /высокой, острой/.
если каждый из нас в тайне держит в шкафу скелет, то моих бы хватило на семь городских погостов.
я люблю его так, что горит подо мной трава. вот откуда случаются летом в степях пожары.
он берет меня за руку. кружится голова. и я больше не помню, как я без него дышала...

(Лена Блядик)


21:47

Иногда очень хочется сделать так, как в мультфильмах: собрать в тряпочку всякую херню, повесить на палочку, палочку на плечо и медленно упиздовать в закат.(с)

21:46

Боль сочится лимонным соком из распахнутой настежь души.
Твои ладони не били током. Они мне просто безумно шли.
Молчу как рьяная партизанка, не помню больше ничьих имён.
Пусть меня вывернут наизнанку
они найдут там
одно -
твоё.

(Хрустальная Марго)

21:51

Не будите меня, он мне снится.
Дышит в шею, касаясь ресницами,
Шепчет ласково: "Спи, моя крошка..."
- Сплю любимый, сплю, мой хороший.

Сердце слабое жалобно стонет:
Не будите. Он греет ладони,
Он целует замерзшие пальцы.
Не будите, пожалуйста, сжальтесь!

Ночи с ним - драгоценные ночи.
Он колени мои щекочет...
Он уверенный, я труслива...
Боже! как он такой красивый?

Только в снах он мне губы целует.
Я об этом пишу. Он рисует.
Мне бы краской в его палитре.
Мне бы верой в его молитве.

Этой ночью, когда он мне снится,
Мне в окно бьются крыльями птицы.
Умоляю, не трогайте веки!
Мир застыл на одном человеке.

Рина Озерова

17:13

шикарный профиль,
стальные мышцы,
два метра в холке,
а я — ханжа:
меня заводит
способность мыслить
и это как-нибудь
выражать.

куда там ямбы,
куда хореи,
а пятистопные,
хоть рыдай…
на этих монстров
из недр Кореи
не напасешься
кроссовок nike.

крутая тачка,
крутая дачка,
крутой затылок —
хоть кол теши.
пойдем-ка милый
решать задачки
и слушать что-нибудь
для души.

пятнадцать тысяч,
шестнадцать, двести
и «ветер северный»
до кости…
твоя душа
ничего не весит,
но я не в силах
ее нести.

(с) Владислава Ильинская

15:42

Неприкаянных мыслей ворох
До утра не дает уснуть...
- Ты забудешь его...
- Как скоро?
- Я не знаю...Когда-нибудь...

- Беспризорных сомнений свора
Загрызет, не моргнув...вот-вот...
- Ты забудешь его...
- Как скоро?
- Все проходит...Любовь пройдет...

- Память щелкнет стальным затвором
И взрывается болью грудь...
- Ты забудешь его...
- Как скоро?
- Я не знаю...Когда-нибудь...

Ведь Любовь не подвластна небу
И сама выбирает срок -
Сколько мучаться, веря слепо,
Что пробьется сквозь льды росток...

Ты разлюбишь его в апреле...
Или сделав последний вдох...
Ты не думай, что я не жалею...
.................................................
И прости...Я - всего лишь Бог...

Лия Кубишек

15:07

так смотрела на циферблат - девятнадцать-двадцать -
что в глазах отдавался стрелок колючий хруст.
у того, кто с тобой говорил, холодели пальцы
и хрипела грудь.

кто с тобой говорил - не прощался, но так казалось,
будто пара минут и - бежать, уезжать, идти,
будто тысячу километров меж двух вокзалов
разделили, взорвав пути.

так с тобой говорил - всё равно, что совсем молчали,
всё равно, что хрипел динамик - радийный шум.
а потом - будто горло согрели горячим чаем -
он сказал: спешу.

и тогда побежало время в минуту - годы.
чуть замешкалась - вскрыты сотни морщин на лбу,
как направленный взрыв раскалывает породу,
как портачит бур.

а потом перед зеркалом - вспомнить и разрыдаться.
недосказанность - бомба, зарытая в мелочах:
слишком дорого время, слишком озябли пальцы,
чтоб молчать.

Даниил Тихонов, 2014