было просто летать на огонь и в огне гореть,
красить волосы, подстригая их под каре,
представляться каким-нибудь именем из кино,
биографию врать, устремляя глаза в окно,
говорить о погоде, кофе и пустяках,
и змеящейся каплей воды по стене стекать,
танцевать с ними танго, кизомбу, фокстрот и вальс
и влюбиться во всех обладателей странных глаз,
взгляд по взгляду скользил коньками по кромке льда,
было просто не деться от этого никуда,
и выискивать миг объятий наедине,
чтобы было потом о чем вспоминать вдвойне -
это "наедине" на улицах и в метро,
а потом по домам, и кому ты расскажешь про
то, что ты - вопрос, а они на тебя - ответ,
этот свет из тебя, перебивший фонарный свет,
эту музыку из кончиков пальцев их,
что на раз-два-три ты всегда превращаешь в стих,
было просто летать на огонь, а теперь - сложней,
потому что любой из них не с тобой, а с ней,
и они летят на огонь и в огне горят,
в них совиная мудрость, игривость смешных тигрят,
пусть ты сотню раз на водосточной трубе игрец
и тебя вдохновляет редкий чудной юнец
на слова наподобие "ты свет очей моих".
ты боишься их так, что страхи пакуешь в стих,
втихомолку оставляя у их двери,
убегая, твердя - "пожалуйста, говори
с этой новой мной, в которой нет ни огня,
ничего, кроме сотни выдуманных меня,
наполняй диссонансом, бредом, не дай уйти,
дай мне руку, дай чуду произойти".
но теперь ты, как латы рыцаря, тяжела.
а внутри когда-то принцесса жила-жила
и лежит теперь в своем коматозном сне.
эта сказка не о тебе. и не обо мне.
пусть же голос твой будет горек, как дикий мёд,
пусть, вкусив его, он что-нибудь да поймёт,
пусть на ветру откинется капюшон.
пусть начнётся всё и кончится хорошо.
(с) Стефания Данилова